Единственный
Ещё в субботу думал назавтра позвонить Гене и поздравить с днём рождения. Обычно мы друг друга с праздниками не поздравляли, хотя знакомы уже около 20 лет. Подумав, не стал делать этого и на сей раз. А потом… В воскресенье стало известно, что звонить Геннадию уже и незачем.
Он был старше меня на год, мудрее и опытнее – на десятилетия. Познакомились мы в пору моего недолгого сотрудничества с газетой «Время». Какие там работали люди, какие имена! Интеллектуал Вадим Борейко и острый на язык и ум Сапа Мекебаев, мастерица жизнеописаний Хельча Исмаилова и нордический Марат Асипов. И, конечно же, душа коллектива и главный редактор Игорь Мельцер, мудрый Максимыч.
Бендицкий писал о плохих делах нехороших людей. Причём люди эти занимали большие должности в правительстве или чувствовали себя удельными князьками в областях.
Перо Бендицкого мало кого щадило: обложившись документами, видео– и аудиозаписями, Гена бил в статьях наотмашь. Его «герои», ославленные на весь Казахстан, вертелись после публикации, как ужи на сковородке. Особенно доставалось полицейским, прокурорам, комитету гражданской авиации, олигархам… Легче перечислить тех, кого щадил Бендицкий.
Стоило произойти в стране некому громкому событию, как многие ждали «толстушку» «Времени» – что напишет Гена? А он всегда умел быть на голову выше коллег. Находил то, чего не было у других. Он был одним из очень немногих казахстанских журналистов, занимающихся тем, что называют журналистским расследованием. И был ЕДИНСТВЕННЫМ, у кого это получалось.
Его пытались подкупить, запугать, затаскать по судам, но заткнуть ему рот всё равно не получалось.
Он первым напечатал о контрабандных потоках через таможенно-пограничные посты «Хоргос» и «Кордай». Тогда его взяли в плотную разработку. Гену нужно было нейтрализовать, чтобы он не сказал больше, чем уже сказал. А знал он много. Тогда Гена напечатал во «Времени» открытое заявление своему главному редактору, в котором сообщает о возможных провокациях против него.
«Наркотических препаратов не употреблял. Сексуальными домогательствами к несовершеннолетним не грешил. К услугам профессиональных «жриц любви» не прибегал. Выпившим за руль не сажусь», – как на исповеди, написал Геннадий.
Это было своего рода предупреждением, мягко говоря, недоброжелателям: он в курсе «неджентльменского набора» провокаций, на которые готовы пойти потерявшие честь и совесть люди. Опасаться было чего – когда Бендицкий ещё только начинал перекрывать кислород хапугам и дельцам от власти, у него угнали «девятку» и сожгли. Опасаться было чего… Но не бояться!
Как признавался сам Гена, 5 раз на него подавали в суд за клевету. И все 5 раз он выигрывал процессы!
В 2003 году он провёл расследование по исчезновению полутора миллионов долларов, выделенных из госбюджета на погашение долга министерства обороны Казахстана российским и украинским оборонным заводам. Оно вылилось в громкую публикацию «Интрига закрытого типа», в которой затрагивались большие люди. Один только бывший вице-премьер Жабагин чего стоил! На Бендицкого подали в суд, и было ясно, что адмресурс раскатает Гену по асфальту.
Тогда в Алматы прошёл многотысячный митинг в защиту Гены, а сам Бендицкий в газете опубликовал открытое письмо президенту. И Нурсултан Назарбаев ответил, поддержав журналиста в его борьбе с коррупцией. Конечно, Гена использовал запрещённый приём. А куда ему было деваться?! Коррупционеры поняли, что Генку вместе с Нурсултаном Абишевичем им не побороть, и Бендицкий суд выиграл!
Настоящей сенсацией назвали его журналистское расследование, раскрывшее тайну катастрофы пассажирского авиалайнера CRJ-200 из Алматы. Трагедия произошла в январе 2013 года и унесла жизни 21 человека. Два года после авиакатастрофы чиновники морочили головы казахстанцам. Бендицкий установил, что лайнером управляли люди, которые на момент аварии не имели права им управлять, а пустили их в пилотскую кабину люди, которые не имели права пускать.
Или трагедия на «Арканкергене» в 2012-м, когда рядовой пограничник Владислав Челах расстрелял егеря и 14 сослуживцев. Тогда все казахстанские СМИ наперебой вопили о невиновности Челаха. И только Бендицкий, вызвав на себя огонь критики своих почитателей, едва ли не сразу заявил: «Всё это сделал Челах!».
Несколько раз он приезжал по делам в Актобе. Несколько раз мы встречались в Алматы, в том числе и у него дома. Был Гена и в редакции «Эврики». В Актобе мы после работы пили пиво и гуляли по проспекту. Гена пел и играл на гитаре.
– Геныч, завязывай, загребут в ментовку! – предостерегал я.
– Не переживай, – успокаивал Бендицкий. – Сразу позвоним министру внутренних дел. Как загребли, так и отгребут.
Министру Бендицкий, конечно, не звонил. По крайней мере, в тот раз. Но его номер телефона у Гены был. И набрать номер генерала Сулейменова не составляло труда.
В Алматы мы, по обыкновению, забуривались допоздна в летник у Дома офицеров, одно из любимых мест Бендицкого. И говорили, говорили…
– Если не секрет, на что потратил президентскую премию? – как-то поинтересовался я судьбой денег, полученных Бендицким от главы государства за журналистский труд.
– Мы как раз сейчас с тобой на ней едем, – буднично ответил Гена, сидевший за рулём «Нивы». – Только добавить пришлось.
И жили они с семьёй в обычной квартире пятиэтажки, на последнем этаже.
В последний раз Гена попросил меня об одолжении. Его супруга Аня выехала с детьми к родственникам в Россию, а письменное разрешение отца на их выезд из Казахстана забыла в Алматы. Без него семью бы завернули на границе. Делов всего-то – забрать документы в аэропорту Актобе, куда их уже переправил Гена через экипаж рейсового борта, и вечером передать их его жене на актюбинском железнодорожном вокзале во время краткой остановки поезда.
Счастью Ани не было предела.
– В следующий раз, когда будете в Алматы, я попрошу Гену приготовить для вас такой вкусный шашлык, который он в жизни никогда не готовил! – пообещала она.
Не пришлось…