| |
| Владимир Владимирович Юриш со своим детством.
Невысокий мальчик в белом свитере в центре
и есть наш герой: сын репрессированного родителя,
будущий член-корреспондент академии
минеральных ресурсов РК и член-корреспондент
Уральской академии геологических наук. |
|
| |
| Актюбинский Дом учителя. |
|
| |
|
Единственный документ, сохранившийся до наших дней,
в котором речь идёт о просьбе комитета ком.ячейки
рабоче-крестьянского кооператива в комитет партии
коммунистов большевиков Актюбинской гор.
организации о предоставлении помещения
«для проведения рождественской ёлки для детей
трудящегося пролетариата».
|
Могу с документальной достоверностью засвидетельствовать – устраивались. После революции по традиции несколько лет в Актюбинске праздновали Рождество с обязательной ёлкой. Потом, правда, большевики начали бороться с религиозно-буржуазными привычками и взглядами актюбинцев и постепенно приучили народонаселение к новогодней ёлке.
– Я себя помню уже лет с трёх. Жили мы тогда под Бузулуком, и уже в то время мои родители учителя на каждый Новый год ставили настоящую ёлку. Игрушки зачастую делали сами. Свечи горели.
…Разговор этот состоялся между мной, человеком, хоть и рождённым в СССР, но совершенно из другой эпохи, более скоротечной, более развращённой благами цивилизации, и человеком, рождённым в непростые годы, жестокие, но по-своему поучительные и интересные, сегодня их принято называть сталинскими.
Владимир Владимирович ЮРИШ. Человек известный во всех кругах: и профессиональных геологических, и общественных – как-никак почётный разведчик недр РК.
Ну, так вот, в его личном архиве нашлась бережно хранимая фотография, где он, шестилетний мальчик Вова Юриш, участвовал в новогоднем утреннике по встрече 1939 года!
– Это не совсем утренник был. Его так никто не называл. Правильнее – новогодний вечер в актюбинском Доме учителя. А так как мой отец Владимир Францевич работал завучем школы №9, а мама Панна Ефимовна тоже преподавала, я и попал на первый в моей жизни новогодний бал. Шучу, конечно. Но музыка была. Хороводы водили. Стихи Деду Морозу читали.
– А подарки в 38-м что собою представляли?
– Запомнился апельсин…
– Апельсин?! В Актюбинске?
– А вы что думали! В магазине они не продавались, поэтому и запомнились, что в подарках лежали. Ещё шоколадные конфеты в красивых обёртках. Кулёк, надо заметить, полновесным для маленького мальчугана казался и богатым по наполняемости.
– Чем ещё запомнился новогодний вечер?
– Вы знаете, в тридцатые Актюбинск в вечернее и ночное время был тёмным городом. К примеру, мы приехали в Казахстан из Бузулука снежной осенью 37-го. Около года снимали жильё, и везде не было электричества. Не было его и в землянке, купленной родителями через год по улице Некрасова. А вот в Доме учителя электричество было. В зале на празднике горели лампочки. А на ёлке горели настоящие свечи.
Чуть позже, в старших классах, нас водили на городскую электростанцию. Деталей той экскурсии не припомню, но там стояло несколько больших, наверное, судовых дизельных двигателей и, естественно, генераторы к ним. А находилась она на другой стороне Барбета, чуть ниже рентгензавода.
– На снимке всего ничего детей. Не захотели фотографироваться?
– Что вы! Здесь мы все. Дети актюбинских учителей. И малые, как я, и старшие ребята. За мной (в центре мальчик в белом свитерке и есть В.В. Юриш, – Ю.Ф.) в пионерском галстуке стоит Витя Гулящев – мой двоюродный брат, его мама тоже работала учителем. Он дальнейшую свою судьбу свяжет с морем, станет офицером. Рядом со мной справа стоит Галя Сатаринова, она закончит мединститут и станет известным врачом, а выше в следующем ряду её сестра Валя, будущий химик-фармацевт.
К сожалению, больше я никого не помню по именам. Давно это было. У Сатариновых папа работал инспектором в облоно, а до этого учительствовал.
– Я, как человек, разбирающийся в фотографии, могу заметить, что карточка-то неплохо сохранилась.
– Это один из немногочисленных снимков из моего детства. А фотограф был серьёзный. Фотоаппарат-гармошка и вспышка с магнием. Даже игрушки некоторые можно разглядеть. Ёлка большая стояла, высотой метра три. Вся в стеклянных разноцветных шарах, бумажных гирляндах.
Разговор наш с Владимиром Владимирович был недолгим. Времени-то сколько прошло. Согласитесь, детство своё мало кто из нас чётко и документально помнит. Тем более первую ёлку.
А старую фотографию я увеличил да запечатлел беспокойного геолога аккурат во время встречи с далёким детством.