Зачинщикам дали срок
| В понедельник судья горсуда №2 города Актобе Гульнара ТЛЕПОВА огласила приговор зачинщикам бунта в следственном изоляторе, случившегося летом прошлого года. | ||
 | ||
 | |  |
|
Суд поддержал прокуратуру и признал всех троих подсудимых виновными. Александр ПЕТУХОВ получил 2 года колонии. С учётом того, что он уже отбывает трехлетний срок за хулиганство, в колонии он проведёт 5 лет. Адлета КАНАПИНА судья приговорила к 7 годам колонии строгого режима. Мейрам ДЕРБИСАЛИН получил 5 лет. Он уже отбывает 15-летний срок за убийство, поэтому новый срок ему добавлять не стали.
БУНТ НАЧАЛСЯ ПО СИГНАЛУ.
Как сказано в приговоре, Адлет Канапин, которого назвали неофициальным лидером среди заключённых, 10 июля прошлого года потребовал у начальника изолятора послаблений режима. Согласно обвинению, он настаивал, чтобы заключенным разрешили свободно пользоваться сотовыми телефонами, передвигаться по изолятору, а также увеличили число свиданий. Получив отказ, пригрозил бунтом.
Канапин подговорил двух осужденных: Александра Петухова и Мейрама Дербисалина забаррикадироваться, когда их будут выводить из камер, а когда их выведут – начать кричать, что их избивают. 11 июля, когда Петухова стали выводить из камеры, он отказался оттуда выходить и забаррикадировался, когда же его попытались вывести насильно, стал кричать, что его избивают. В это время, как сказано в приговоре, Дербисалин поднял шум и порезал себе руку в нескольких местах, то же самое сделал и Петухов. Услышав крики Петухова и Дербисалина о том, что их бьют, другие (всего 21 человек) стали резать себе животы и руки. Порезы не были смертельными. Арестанты буквально разнесли свои камеры, разгромив всё, что там было. На территорию изолятора пришлось ввести войска.
КУШАТЬ БЫЛО НЕЧЕГО.
В суде было доказано, что заключённых избивали. Они находились в изоляторе в нечеловеческих условиях. Еда была отвратительной, при температуре внутри помещения, доходящей до плюс 50 градусов, в камерах не было вентиляции, и мыться невольников выводили раз в неделю. Прокурорская проверка, которая была после бунта, подтвердила все их жалобы. Прокуроры выявили, что в рационе арестованных не было положенных по нормам овощей, капусты, моркови. К примеру, на завтрак им давали перловку, на обед и ужин – тоже. Ещё прокуроры выявили, что ремонт, который сделали незадолго до бунта в изоляторе, был некачественным. Более половины постельных принадлежностей, как указали в своей справке прокуроры, давно уже пришли в негодность. Как говорили люди в суде, на жалобы, которые они писали руководству изолятора, ответа они так и не получали.
– Вернее, ответы были: нам угрожали, что если еще раз пожалуемся на условия содержания, то нас на север отправят, – говорили арестанты.
«А ТО ХУЖЕ БУДЕТ!».
Допрошенные по делу о бунте в суде осужденные говорили, что дежурного врача практически невозможно было дозваться. Несколько дней в камере со здоровыми людьми находился больной заразной формы болезнью Боткина, но ни врачей, ни руководство изолятора это не волновало.
– Еда у нас была, как у собак. Вот, по документам, которые нам после бунта показали, оказалось, мне выдали 10 бритв, а на самом деле я получил только две. Депутаты в газете как-то сказали, что на каждого заключённого у нас 700.000 тенге в месяц тратится. Я не видел этих денег! – недоумевал Жансерик САГИНТАЕВ, выступавший в суде. – Только после бунта в изоляторе заработала парикмахерская, до этого мы стригли себя сами.
Один из свидетелей в суде заявил, что под протоколом, где он рассказывал о бунте, стоит не его подпись.
– Я всего на два вопроса следователю ответил, а тут два листа написано от моего имени. Мне вообще сказали, чтобы я поменьше говорил, а то мне же хуже будет, – заявил свидетель.
Кроме того, от судьи получили нагоняй полицейские. Так, следователь Годлевский, как указала судья при проведении следствия по делу о бунте, поверхностно допрашивал свидетелей. Также несколько доказательств по делу она признала незаконными, так как они были получены следствием с нарушением закона. Областное пенитенциарное руководство тоже получило внушение за свою плохую работу. Как отметила судья, о готовящемся бунте было известно за месяц, но руководство изолятора ничего не сделало, чтобы его предотвратить.
| ||
