Голод во спасение
По версии следствия, с января по июль месяц прошлого года 32–летний Станислав СИНЯКОВ вместе со своим товарищем 29–летним Александром СЫЧКОВЫМ и ещё двумя их подельниками совершили ряд тяжких преступлений. Мужчины подготовились заранее – приобрели маски с разрезами для глаз и перчатки.
Как указано в приговоре, первый эпизод начался 10 января прошлого года, когда в 3 часа ночи Синяков совместно с Сычковым, вооружившись пистолетом марки «Байкал 442», незаконно проник в здание, в котором на разных этажах были офисы двух фирм. В офисе одной фирмы грабители украли кожаный портфель стоимостью 60.000 тенге и талоны на газ общей стоимостью 88.000 тенге. А во второй, где, как установило следствие, ранее работал Синяков, из сейфа вытащили 3 миллиона 900 тысяч тенге.
На этом грабители не остановились. Через две недели они вновь пошли на дело и ограбили магазин «Колёса Актобе». «Заработав» 97.000 тенге, парни продолжили свои преступные действия.
Обокрав в феврале месяце ТОО «Торговый дом «Риол» на 25 миллионов 250 тысяч тенге, как утверждает следствие, парни забрали видеокамеру и часы, общей стоимостью 75.000 тенге. Через несколько дней преступники ночью вломились в ТОО «Компания А–TRADE». Как говорится в приговоре, подсудимые взяли с собой перчатки, гвоздодёр, маски, оружие и поднялись по пожарной лестнице на крышу, откуда спустились вниз по верёвке, привязанной к антенне, взломали окно и оказались в бухгалтерии. Там парни обогатились почти на 3 миллиона тенге.
НИЧТО НЕ ОСТАНОВИЛО. Неудачным оказался для преступников день, когда они взломали окно в ТОО «Рифма Медиа». Пока пытались открыть сейф с помощью инструментов, сработала сигнализация. На место прибыла охрана и спугнула грабителей, которые были вынуждены выпрыгнуть в окно и скрыться с места преступления.
Как указывает следствие, пистолет чаще был в руках у Сычкова, но принадлежал он Синякову, который выдавал его своему подельнику во время преступления, а потом, якобы, забирал обратно. Следствие указывает, что Синяков незаконно приобрёл оружие и использовал его в своих корыстных целях.
Надев маски, перчатки и вооружившись, Синяков и Сычков, как уверяет следствие, продолжали свою преступную деятельность. Так, 14 июня, связав охранника, парни обокрали индивидуального предпринимателя на 130.000 тенге, а следующей ночью тайно пробрались в АФ АО «Казвторчермет», откуда из сейфа взяли больше 3 с половиной миллионов.
30 июня преступники обокрали строительный магазин «Респект», откуда смогли вытащить 231.000 тенге, а июль начали с ограбления детской школы–сада «Самгау», которое принесло им в общак больше 800.000 тенге. Позже в «казну» преступников добавилось ещё 180.000 тенге. Но этой суммы им показалось мало. И, как указывает обвинение, парни решили вновь пойти на дело. Оно оказалось для них последним.
В тот день парни, как сказано в приговоре, позвали на помощь ещё двоих. Пока Синяков ждал в машине своих товарищей, те забрались в квартиру и, угрожая пистолетом женщине, требовали денег. Группа преступников была задержана полицией. Под замес попал и Синяков, который пытался объяснить, что просто подвёз друзей и собирался уже уезжать, когда его остановили представители правоохранительных органов и задержали по подозрению в совершении целого десятка преступлений.
С ГИПСОМ НА ДЕЛО. Мама подсудимого Станислава Синякова уверена, что её сын никак не причастен к этим эпизодам. Женщина вместе с адвокатом в суде пыталась представить все доказательства о его невиновности, но их, как уверяет женщина, просто не учли.
– Мой сын ранее был судим, освобождён условно досрочно и, естественно, всё это время был под контролем у полиции, – говорит мама Вера СИНЯКОВА. – Если они знали, что он совершил первое преступление, почему его сразу не закрыли? Чего они ждали, пока он, получается, наворуется? Непонятно, почему тянули полгода. А я готова защитить его по всем эпизодам. Так как знаю, что он не мог это совершить даже физически.
Вера Ивановна пояснила, что во время первых эпизодов у её сына была сломана кисть правой руки, и он не то что пистолет держать, он даже есть не мог этой рукой.
– Как он мог спуститься по верёвке с крыши, взломать монтировкой окно и сейф, если он вообще не шевелил правой рукой, он даже кушал левой? – возмущается женщина. – Руку он сломал, упав во время гололёда. У него слабые кости, и любое падение заканчивается переломом. Это с детства у него. Мы представили в суд все справки и рентген, но почему–то, кроме нас, они больше никого не заинтересовали. Суд как–то не обратил должного внимания на эти доказательства, – пояснила женщина.
КУДА ДЕЛОСЬ ВСЁ ЭТО БОГАТСТВО? Однако товарищ Синякова в суде настаивал, что они вместе участвовали в преступлении, что спускались по верёвке, и рука у Стаса не болела. Мама удивлена, что Александр дал такие показания против её сына, ведь Станислав всегда помогал своему другу.
– Мне кажется, или Александра вынудили дать такие показания, или он прикрывает того, третьего, который сбежал с места их преступления во время последнего эпизода. Против моего сына, кроме показаний Саши, больше ничего нет. Ни отпечатков пальцев, ни улик, ничего.
Судя по эпизодам, парни должны были «заработать» за всё это время больше 37 миллионов тенге, то есть по 18 миллионов каждому. Но, как уверяет женщина, у сына вообще никогда не было таких больших денег.
– У него машина заложена, мастерскую он открыл, так это мы с горем пополам её открыли – я из своих пенсионных накоплений часть дала, а часть друг из России переслал в помощь, мы даже распечатки переводов в суде показывали, – говорит Вера Ивановна. – Что говорить, я им даже с продуктами помогала. Неужели я бы не видела, что их финансовое положение улучшилось? Не было у него никогда таких денег! Он только начать жить хотел, крутился, после того, как вышел из тюрьмы. Семью пытался создать, дело своё. Свадьбу не могли сыграть – денег не было.
ФЕМИДА НЕ ВСЁ УЧЛА? Вера Ивановна не понимает, почему суд рассмотрел дело в отношении её сына, учитывая не все доказательства. С её слов, судья игнорировал сторону защиты и выдвинул обвинение только исходя из показаний одного человека – подсудимого Сычкова. А если у этого человека злоба или неприязнь?
– Мы бились за то, чтобы приобщили к делу запись с камеры видеонаблюдения в школе–садике, на которой отчётливо видно, что после ограбления из здания вышли двое парней одного роста, – говорит Вера Ивановна. – Сычков уверяет, что это – он с моим сыном. Однако вот они стоят рядом, и мой гораздо больше и выше того парня, что на видео. Более того, мой сын до этого получил травму ноги во время ремонта своего цеха. Он неудачно прыгнул на ногу, и она у него опухла, ходил с тростью, хромает до сих пор. Мы даже вызывали в тюрьму экспертов, которые подтвердили, что он до сих пор не может ходить, не хромая. А на видео и в показаниях охранников ограбленных предприятий выяснили, что парень с Сычковым не хромал, и был одет в серый костюм, которого у моего сына никогда не было.
ДВАЖДЫ В ОДНУ РЕКУ. – Моему сыну накинули столько лет просто так, без доказательств! – еле сдерживая слёзы, говорит мама. – Два года дали за приобретение оружия, а на этом оружии не было его отпечатков, не был установлен факт его покупки. Добавили один год за то, что он был судим. Но он отбыл наказание ещё в начале декабря. Дали 11 лет за то, что он даже не мог совершить, не то что не хотел.
Вера Ивановна уверена, что Сычков был вынужден давать такие показания, потому что его заставили. В показаниях парень путался, и даже клеветал на друга.
– Следователям он сказал, что украденные вещи у моего сына дома, а на видео ясно, что они – у Александра, потом он сказал, что забыл, – говорит Вера Синякова. – Следователи уверили, что изъяли из нашего гаража видеокамеру, украденную в «Торговом доме «Риол». Но это неправда, в моём гараже бываю только я, иногда дочь. Ключ только у меня. Сычков говорил, что в этом гараже они взламывали сейф, потом сказал, что не в гараже, а за домом. Но в моём гараже никаких следов не было.
Женщина не знает, кому ещё предъявить все доказательства, чтобы быть услышанной. Она уверена, что дело на её сына просто сфабриковали и повесили, как на человека, который когда–то был осуждён.
– Он столько пережил тогда, неужели он бы снова захотел угодить в тюрьму? Он сейчас с больной ногой там сидит, а ему нужна операция, – говорит Вера Ивановна. – Зашил рот 13 февраля, чтобы показать, как он не согласен с решением суда. Но начальник тюрьмы уговорил его расшить рот. Сын согласился, но голодовку не отменял. А когда я ему принесла передачку, куда положила средства личной гигиены, мне сказали: «Не положено, он же голодает!». И что теперь, ему не мыться, что ли? Я в большом шоке от нашего правосудия, от нашей полиции, от того, как относятся к родным осуждённых, как заставляют переживать матерей, держа в неведении, что сейчас творится с их сыновьями. Он уже почти месяц не ест, и я не знаю, чем это закончится…