Счастье по параграфам
На День театра 27 марта как дарили грамоты, так и дарят до сих пор, только уже без профиля вождя пролетариата. И что самое интересное – управление культуры искренне верит, что это необходимо публике. Что встретит она это бурными аплодисментами, в едином порыве.
Но самый пик сюрреализма происходит на религиозных праздниках. Очень любит руководство взгромоздиться на амвон за 15 минут до полуночи и сообщить, что Христос, конечно, воскрес, но только благодаря стараниям чиновников. Только прихожане почему–то крестятся, вместо бурных аплодисментов. Зато крестятся в едином порыве.
Забавно наблюдать, как проходят отчёты чиновников в акимате. Всем присутствующим раздают листочки с информацией, а с трибуны эти же цифры зачитывают вслух. Вот, наверное, что означает: «Приняли во втором чтении»! Видать, с первого–то не поняли. Зато во втором поняли всё в едином порыве и с бурными аплодисментами.
Буквально сегодня в редакцию позвонили несколько читателей из тех, которые сами способны решать свои проблемы. Они не перекидывают свои беды на кого–то, а готовы сами звонить чиновникам, записываться на приём, собирать обращения с подписями. Но даже они устали от ответов, типа: «Он сейчас на совещании в честь Наурыза» или «Она на репетиции 8 Марта». В это время в домах протекают крыши, сосульки грозятся свалиться детям на голову, талая вода течёт во дворы, а людям, которые за это ответственны, некогда – потому что они в едином порыве неутихающими аплодисментами отмечают вручение почётных грамот.
А наши праздничные уличные мероприятия? Продрогшие артисты на мокрой сцене, люди, которые и рады бы посмотреть всю программу, но выстоять в луже у сцены больше 5 минут невозможно, особенно слушая официальные поздравления по бумажке. Если бы не баннер с названием мероприятия, то и не отличишь, где Новый год, где – Наурыз, где – 8–е Марта.
Почему нецелевая растрата бюджетных средств – это серьёзное преступление, а непродуктивно потраченное время госслужащих не только норма, но и радостное событие, о котором охотно рассказывают всем журналистам?
Не менее интересна ситуация и в силовых структурах, в частности, в актюбинском ДВД. Как красиво звучит: «брифинг по громкому делу», «пресс–конференция по недавнему убийству». Чтобы попасть в заветный зал, нужно пройти КПП, где придирчиво проверят документы, отберут телефон и чуть ли не под конвоем проведут в специально отведённую комнату. Там пресс–секретарь сурово оглядит собравшихся и прочитает речь с листа. Суть её в следующем: «Про преступления мы знаем, следствие ведём, но больше ничего не скажем, ибо тайна следствия». Это в человеческом переводе. А на канцелярском языке выдаются перлы вроде: летальный исход был зафиксирован, предположительно из–за 48 проникающих ранений, предметом, похожим на нож, трупу, похожему на потерпевшего. Правильно, зачем художественные вольности в официальном документе? Не будут же серьёзные люди писать: «Будто всё воплощение мирового зла на крыльях ночи, одурманенный Бахусом убийца набросился на обидчика, и его нож, как карающий меч правосудия, разрывал на части невинную плоть». Этим бурных аплодисментов от начальства не срубить. Зато праздничные балы офицеров и вручение звёздочек, очевидно, идут в едином порыве и под неутихающие аплодисменты.