Просо судьбы
Не успеваю я протянуть руку к сахарнице, как апай проворно кладёт мне в пиалу свежего тары.
В нос ударяет ни с чем не сравнимый приятный своеобразный аромат. На поверхность всплывают маленькие крупинки жареного проса – верный признак того, что блюдо удалось на славу.
– Это особый сорт тары. Его выращивали лишь во времена Шыганака, сейчас все какое–то красное просо едят, но оно ведь невкусное и непитательное, – улыбается Дина апай. – А белым тары Шыганака мы когда–то накормили целый взвод, за что получили грамоту от самого Сталина!
Её слова – это не просто воспоминания об ушедших днях, которыми бабушки перед сном делятся с любимыми внуками. Рассказ о детстве и молодости пенсионерки – это настоящая ода патриотизму. Дина Байсеуова пережила голод и войну, её детство, как и у тысяч детей того времени, было лишено ярких красок и приятных воспоминаний. Однако, слушая её откровения, приходишь к мысли, что они, без преувеличения, могли бы стать основой для сценария фильма о беззаветном служении народа Одной Большой Идее – быть первыми.
– Когда разразилась война, мне ещё не исполнилось и 14–и. Больше всего я любила учиться. У меня был самый красивый почерк в ауле, я была отличницей и собиралась поступить в университет, – вспоминает Дина апай. – Но в 41–ом всех мужчин забрали на фронт, а детей, женщин и стариков отправили в поле.
На каждом столбе в ауле Курман Уилского района Актюбинской области, где тогда жила семья Байсеуовых, висели плакаты, призывающие мирное население трудиться во имя Победы. Учитывая военное положение, работать теперь приходилось до наступления первого снега. Садились за парты лишь в начале ноября, а с наступлением первых весенних дней уже готовились к сдаче годовых экзаменов. Поэтому на двери школы и клуба аульный баскарма повесил огромные замки.
– Шыганак Берсиев жил в нашем ауле. У него были две жены, старшие дети отправились на фронт, а в ауле остались лишь младшие сын и дочка, – вспоминает пенсионерка. – Однажды мама сказала, что Берсиев набирает себе отряд из желающих работать для воюющих на фронте. Я тут же отправилась к нему, чтобы он записал меня к себе. Нас набралось чуть больше 20 человек.
Отряду, как позже выяснилось, предстояло выращивать просо. Причём Берсиев, слывший в ауле новатором, задался целью получить наибольший урожай с небольшой площади земли.
– Он посадил просо на орошаемых участках. Участок был небольшой – какие–то считанные гектары. День и ночь вместе с его семьёй мы работали в поле, а когда созрел первый урожай, нам выдали по серпу. В отряде были лишь дети да небольшая группа женщин. Младшие срезали колосья, а те, кто шли позади нас – взрослые, складывали их в мешки, – говорит пенсионерка.
Бабушка вспоминает, что голод в те дни был страшным. Он выкашивал целые семьи – кто умирал от недоедания, а кто – из–за воровства, на которое шёл, чтобы спасти своих родных.
– Кушать было нечего. Всё, что удавалось вырастить, мы отправляли на фронт. Себе оставляли лишь излишки. А оставалось совсем немного, – говорит Дина апай. – Тем, кто работал в поле, раз в два дня выдавалось по килограмму проса. Да и то его объём зависел от состава семьи. Но так как казахские семьи в те годы были многодетными (10 детей в одной семье считалось нормой) килограмма тары всё равно не хватало.
Поэтому нередки были случаи кражи, говорит бабушка. Тех, кого ловили с поличным, не церемонясь, отправляли в тюрьмы.
– Перед и после смены нас всех проверяли – не унесли ли с поля колосья, – рассказывает Дина апай. – У некоторых в паху находили мешочки с урожаем. Так как у меня был красивый почерк, я параллельно работала писарем в суде. Поэтому очень часто я заполняла судебные протоколы. Если общий вес украденного достигал килограмма, то людей приговаривали к 3 годам лишения свободы. Так что кто–то благодаря тары выживал, а кто–то из–за него умирал.
В отряде Берсиева Байсеуова проработала два года, в 1941–1942 годах. В первый год войны Шыганак, согласно историческим документам, собрал 166 центнеров с гектара, а на следующий год – уже 175 центнеров. Эти рекорды до сих пор не побиты никем, в связи с чем нередки разговоры, что цифры могли быть слегка приукрашены. Но Байсеуова с этим категорически не согласна.
– Урожай действительно был фантастический, так что нам приходилось работать день и ночь. Сколько случаев было, когда дети из–за того, что нужно было работать в ускоренном темпе, срезали себе фаланги пальцев, – говорит Дина апай. – Всё собранное нами тары женщины на телегах увозили на элеватор, оттуда просо передавали на фронт. Но прежде его взвешивали.
Причину того, что нынешним аграриям никак не удаётся повторить успех Берсиева, Байсеуова видит в обработке земель химикатами и в выращивании другого сорта тары.
– Берсиевское движение в те годы охватило многие районы. Шыганак тогда разъяснял просоводам все тонкости выращивания тары, главные из которых: никаких удобрений и культивирование лишь белого сорта проса, – говорит пенсионерка. – Сейчас этого сорта почти не осталось, а зря это допустили. Белое просо очень питательное – благодаря ему у нас был высокий гемоглобин.
К слову, о ценности шыганаковского сорта говорит также тот факт, что оно благоприятно влияет на детородную функцию мужчин. А иначе чем объяснить рождение в семьях довоенных казахов Алпысбаев, Жетписбаев, Сексенбаев и даже Токсанбаев?!
– В те времена откармливать по осени самцов баранов белым просом было обычной практикой. Во всех колхозах так поступали. Их после этого спаривали с овцематками, и считалось, что семя откормленного белым тары барана даёт качественный приплод и по весу, и по шерсти, и по питательности мяса, – говорит Дина апай.
Пенсионерка вспоминает, как в 42–ом отряд Берсиева, в котором она работала, получил грамоту от самого вождя народов Иосифа Сталина. По этому случаю в ауле собрали всех жителей и в торжественной обстановке объявили о достижении небольшой группы людей из 20 человек, накормившей целый взвод солдат.
– Нам сказали, как солдатам Красной Армии из выращенного нами проса готовят кашу, передали их слова благодарности и зачитали текст от самого Иосифа Виссарионовича. Всем взрослым этот факт занесли в трудовые книжки, – говорит Дина апай. – Конечно, как сейчас, премий и концертов, не было, да мы и не ждали таких почестей. Нам было достаточно одного «Спасибо!» наших воинов, ведь мы очень хотели их Победы…